Краткое описание: Мальчик уселся рисовать механизм для убийства рыбы. Пока мама пыталась скрыть ужас, сын подробно рассказал ей об отрезании головы посредством механизма, изображенного на рисунке.
Мальчик на рынке уговаривал маму купить живую рыбу, плавающую в аквариуме. Мама отказывалась покупать, объясняя, что не сможет рыбу убить.
— А если ее покупать не для еды, — рассуждала мама дальше,— то не получится тоже. Рыбе нужен простор, чтобы плавать.
Выслушав аргументы мамы, шестилетний мальчик спокойно объяснил, что имел в виду именно убить рыбу, а потом съесть. Очень заинтересованный, он принялся уговаривать маму, при этом громко, на всю очередь описывал, как надо взять нож и отрезать рыбе голову, чем привел маму в настоящее смятение. Мама пыталась увести мальчика от аквариума, но он сопротивлялся, просил и приговаривал: «Это же рыба, ее едят!» Мама, которая наверняка ела рыбу и прежде, сейчас об этом даже не вспомнила. Перепуганная кровавыми фантазиями сына, в растерянности она увела его домой. Но приключение на этом не кончилось.
Дома мальчик уселся рисовать что-то непонятное, а на вопрос, что на рисунке, ответил, что это механизм для убийства рыбы. Пока мама пыталась скрыть ужас, мальчик подробно рассказал ей о том же отрезании головы, только посредством механизма, изображенного на рисунке. Маме едва не стало дурно, ребенок же чувствовал себя совершенно спокойно. Он увлекся идеей убийства рыбы и ее приготовления, а теперь изо всех сил старался показать маме способ, при помощи которого это можно осуществить.
Делясь со мной этой историей, мама подчеркивала, что мальчик, о котором шла речь, обычно очень чувствительный и внимательный, и что он может даже подойти и положить руку туда, где у мамы болит, когда она едва пожаловалась на боль.
Этой историей во время проведения семинара я поделилась со слушателями. Надо сказать, что участники встречи насторожились. Рыба, об убийстве которой ребенок мечтал, сумела придать негативный оттенок даже заботливой руке мальчика, приложенной, например, к маминому синяку.
— Скорее всего, тут что-то не так, — сказал один.
— А кем были родители мальчика? — спросил другой.
— Ребенок перенес в детстве травму? — предположил третий.
И что же показывает эта реакция?
Первое, что приходит на ум замещающим родителям, это все же та самая пресловутая наследственность, «плохие гены», «дурная кровь». Но, пришлось разочаровать своих слушателей мне, мальчик этот рос вполне благополучным и любимым, причем рос он в своей кровной семье. И мы развели руками, потому что «попались», ведь, в самом деле, при наступлении чего-то непривычного, мы сразу схватились за соломинку штампа.
Но если это не дурная кровь, что же это такое?
Талант!
Это вполне мог быть талант, и встретить мы могли его у любого ребенка, вне зависимости от того, кем он рожден.
Я думаю, стоит попытаться, видя, как наш ребенок необычным образом проявляет себя, не проецировать на эти действия наши личные эмоции, страхи или социальные штампы, а представить себе, где же то качество, которое ребенок демонстрирует, может быть применено. Ведь нам известно, что и у медали две стороны. Значит, нам надо найти не изнаночную, теневую, а самую что ни на есть солнечную сторону нашей «медали». В чем же в истории с рыбой она может состоять?
Например, в занятиях медициной.
Возможно, с таким мальчиком стоит попробовать сводить разговоры именно к этим темам — ботаника, зоология, биология, химия, без которых в медицинский вуз не поступить. Найти кружок по профилю. Рассказывать о работе хирургов. Показывать энциклопедии, но дозировано. Говорить, что с такой добротой и с таким хладнокровием как у него, он сможет стать прекрасным хирургом и спасти жизни многим людям.
Главное! Никакого подчеркивания жестокости! Нам следует даже с лица эмоции убрать, еще не хватало скорбеть по рыбе. Нужно все переводить в позитив, в данном случае, на помощь и на осознание в себе этой черты — доброты, возможности и стремления помочь. А также хладнокровия, выдержки, умения владеть собой.
Конечно, если мы тоже, вместе с этой мамой, представив кончину рыбы на гильотине, пережили неприятные ощущения, то нас можно понять. С одной стороны, тут наш страх перед убийством живого существа, большего, чем комар, а значит, способного заглянуть нам в глаза. С другой стороны, возможно, у нас присутствует брезгливость или мы испытываем физиологическое отвращение при виде крови, пусть даже это кровь рыбы. С третьей стороны, общественное мнение, которое, и надо это признать, часто на нас влияет. Ведь окружающие люди на рынке следили за диалогом и еще комментировали его!
Но эти факторы показывают нам, что все, способное определить нашу реакцию на подобное поведение ребенка, к самому ребенку отношения не имеет!
Потому что:
— ни о каком убийстве малыш и не помышлял.
— совершенно очевидно, что кровь и прочие подробности анатомического устройства живого существа в ужас мальчика не повергали.
— «общество», так любящее выражать мнение, несмотря на перманентную нужду в медицинской помощи и, реагируя в данный момент на конкретное поведение ребенка, не предполагало, что перед ним, возможно, будущий блестящий хирург.
Почему хирург?
— ребенок подходит и заботливо прикладывает руку к месту, которое болит у мамы (чувствительность определенной направленности, так делают единицы детей). Очень похоже, что перед нами именно врачеватель.
— ребенок отстраненно и без эмоций рассуждает о том, как отъединить голову рыбы от нее же, т.е. мысленно он именно оперирует, каким бы странным нам это предположение ни казалось.
— ребенок проявляет постоянный интерес к врачеванию, имеет дома «чемоданчик врача» и в доктора играет.
Этого вполне хватает, чтобы предположить вероятность призвания. Но этого же, безусловно, недостаточно для его реализации. И я самым серьезным образом посоветовала бы родителям такого ребенка придать его способностям правильное направление. Уравновесить и развить, как можно уравновесить и развить любую другую способность, трансформируя ее во что-то нужное и позитивное, во что-то, что в последующем сможет определить судьбу человека. И нашу с вами родительскую судьбу.
Другой чувствительный ребенок до слез сочувствовал животным и отказывался есть мясо. Он обставлял это идеологически, рассказывал истории о «бедных коровках и свинках» и стыдил всех, кто их не жалел. Но он же был способен впадать в истерики и даже разыгрывать их специально, ведя себя жестоко по отношению к членам семьи, в частности, к тем, кто слабее его. Это всегда происходило громко, напоказ, при этом ребенок избегал встретиться взглядом с кем-либо, но исподтишка наблюдал за остальными.
Вместе с родителями мы решили постараться и внимательнее посмотреть на то, как реагирует ребенок на разные наши фразы, чтобы точнее определить границу, до которой его переживания реальны, но после которой начинается притворство и неосознанная спекуляция. Варианты фраз были приблизительно такими:
— Люди решили для себя, что они хотят есть мясо и птицу, и они все равно это будут делать. Если ты не будешь есть мясо, меньше убивать животных люди не станут.
— Пока ты растешь, ты можешь быть спокойным абсолютно, потому что ешь то, что тебе дают. Ты же себе не готовишь сам. А потом, когда станешь большим, решишь, стоит ли тебе мясо есть.
— Мальчикам без мяса трудно вырасти здоровыми и сильными.
— Мясо нужно для правильного формирования мозга.
— А если бы мы оказались на необитаемом острове, и больше нечего было бы кушать? Что бы мы стали делать тогда?
Подробности тут не важны, задача — допустить мысль и посмотреть на реакцию. Было бы неплохо затеять игру в необитаемый остров, не связывая ее заранее с проблемой, чтобы посмотреть, в каком направлении развернутся фантазии ребенка. Нам необходимо было правильно понять, что двигало человеком, чтобы знать, как вести себя дальше. Из этих реплик ребенок отозвался на ту, что о силе. Слабым вырастать он не хотел.
Неодновременно произносилось:
— А что ты мог бы сделать, чтобы помочь животным, которых любишь?
Последний вопрос ответа «не есть их» не подразумевал, убитых этим не оживишь. Но реплика хороша тем, что переключает внимание с эмоции на действие. Именно на действие и стоит переключать детей, которые придумывают себе подобного вида маски. А для подтверждения любви и заботы к животным можно взять какой-нибудь клуб натуралистов.
— Надо подумать, чем мы сможем помочь животным. Ты как считаешь?
И снова оказались не при чем генетика и наследственность. Изобретательный ребенок попросту требовал повышенного внимания, вот и придумывал небылицы. Дети часто делают это, чтобы мы повернулись к ним лицом и отвлеклись от своих важных дел, в которых детям места нет, даже если эти дела делаются ради детей.
Ребенок моих знакомых еще маленьким очень сердился при возникновении одной и той же ситуации в магазине, и эта ситуация чуть не стала кнопкой реагирования для него. Расплачиваясь с продавцом и слыша сумму с небольшими рублями, мама всегда задавала вопрос, нужна ли продавцу «мелочь», удобнее ли ему будет дать ей сдачу, если она его от необходимости считать монеты избавит. Звучало это всегда примерно так:
— Пятнадцать рублей дать?
— Полтинник нужен?
Сначала мама не обратила внимания на то, как напрягается ее ребенок при подобном эпизоде. И правда, часто ли, открывая кошелек, мы думаем о том, о чем в это время размышляют дети, которых мы держим за руки? В конце концов, не выдержав, мальчик сердито спросил маму, зачем она так говорит. Ребенок маленький, объяснить ему принцип «сдачи» мама не взялась и ограничилась отмашкой: «Так удобнее всем».
Ответы подобного рода не удовлетворяют наших детей. И отмашку дети ощущают всегда, если им чего-то не объяснили. Мне это представляется в образе старых счет. Помните, как выглядели в прошлом веке счеты? И вот, я просто вижу, как в сознании маленького человека отлетают вбок, одна за другой, косточки на счетах при каждом неотвеченном нами вопросе.
Мы можем представить, как будет переходить количество вопросов в качество нежелания их задавать, а значит, общаться с нами, если мы не потрудимся не оставлять без ответа ни одного вопроса нашего ребенка.
Ребенок моих друзей еще какое-то время гневался. Он даже дергал маму за верхнюю одежду всякий раз, когда она снова предлагала мелочь при расчете с продавцами. Дома же он все свои вещи, особенно ценные для него мелкие предметы, раскладывал по отдельным коробочкам, обожал «рюкзачки» и «сундучки» и вообще демонстрировал любовь к системе и порядку в делах.
В один из дней я вместе с его мамой зашла в магазин и увидела, как ребенок, тогда ему было чуть больше четырех лет, недовольно хмурился и дергал маму, пока она расплачивалась за покупку. Я спросила, чем малыш недоволен, и услышала от мамы, что это ерунда, просто ему почему-то не нравится, когда она предлагает продавцу мелочь, чтобы самой не набирать монет и облегчить расчет.
Дома, заручившись согласием мамы, я подозвала ребенка и спросила его, хочет ли он, чтобы я объяснила ему, что делает в магазине мама с деньгами.
— Ничего он не понимает, — прокомментировала мама, — я показывала ему деньги и объясняла.
Это вечная ошибка родителей, говорить в присутствии ребенка нелестные слова о нем, словно самого ребенка рядом нет. Мне было жаль, что мальчик все слышал. Прежде чем начать объяснять, я уточнила еще раз, хочет ли малыш поиграть со мной в деньги. Получив согласие, я попросила его запомнить «одну вещь».
— Все большое состоит из малого, — сказала ему я, а потом нарезала пять квадратов из плотной бумаги, а один из квадратов — на неравные части. И еще взяла один самый большой квадрат — почти в страницу размером.
— Смотри, вот это — наши рубли, — я положила квадраты перед мальчиком. — А это наши копейки, — и я показала ему нарезанные части. — Большое состоит из малого, да? Вот в этом большом квадрате у нас десять рублей помещаются. Все наши рубли состоят из копеек, даже если мы их не порежем на части (тут я соединила «пазлы»). И если наше яблоко стоит один рубль (и я взяла один квадрат) и десять копеек (я взяла меленькую часть разрезанного квадрата), то мы и заплатить должны столько же. А теперь представь, что мы пришли в магазин, а у нас только вот эта большая денежка — десять рублей (бумажка для наглядности разлинована на десять квадратов). Нам надо купить одно яблоко, но у нас вот таких денег (показываю на маленькие квадраты) с собой нет. Зато есть несколько копеек.
Тут я попросила ребенка принести что-то, куда мы можем положить наши деньги, «как будто это кошелек». Мальчик принес «сумочку», что-то, похожее на планшет в классическом понимании этого слова. Этот игровой элемент ребенка не отвлек, как могло показаться, а наоборот, внимание усилил, потому что человек включил в игру что-то свое, т.е., он стал сознательным участником этой игры. Это принцип общего языка, о котором я говорила выше, он срабатывает всегда. Таким образом, наше занятие уже становилось «своим» для ребенка. Мы положили в «кошелек» «рубль с копейками» и «пошли в магазин».
— Теперь смотри, — сказала я ему, когда мы «пришли». Большое состоит из малого, да? Наша денежка большая, и мы можем дать ее продавцу в обмен на яблоко. Но тогда продавец даст нам обратно много мелких денег, наш кошелек станет тяжелым и неудобным. Поэтому, мы сейчас сделаем хорошо и себе, и продавцу. Яблоко стоит один рубль и десять копеек. Это значит, что если мы продавцу не поможем, он даст нам рубли и много копеек, вот сколько (тут я показываю остальные нарезанные части квадрата). И мы даем продавцу нашу большую денежку — десять рублей и наши десять копеек. Теперь ему не надо брать один рубль частями. Мы же помним, что большое состоит из малого? И каждый рубль состоит из копеек. Нам с продавцом обоим удобней, если он мне даст, а я получу только рубли. Я их и сложу аккуратно, и не будет у меня столько мелких денег, которые потом неудобно считать. А продавцу будет, чем давать сдачу.
Пока я рассказывала это, я внимательно за ребенком смотрела. Он слушал напряженно, не отвлекался. Напомнив ему еще раз, что большое состоит из малого, я предложила поиграть в эту игру снова, только пусть яблоко стоит теперь один рубль и сорок копеек. Мальчик снова дал продавцу большой квадрат, но на этот раз часть из разрезанного квадрата покрупнее, чем в первый раз, и получил сдачу целыми квадратами. Напомню, что я не ставила целью научить ребенка считать. Я хотела ответить на его вопрос. Может показаться, что это вопреки логике, но ребенок успокоился и понял ровно столько, чтобы впредь при подобных ситуациях своей ущербности не ощущать.
Последнюю фразу я хочу подчеркнуть. Потому что это именно то самое, что неосознанно чувствуют наши дети, если мы не находим в себе ресурсов для ответов на их вопросы! Да что дети, даже мы, взрослые, если нами пренебрегают!
Неуместность свою. Ущербность.
Относительно детей не хочется думать о том, как это страшно.
К счастью, мама этого ребенка вопросов о наследственности не задавала. Позже она рассказывала, что мальчик сделал себе еще «денег» и разложил их по сундучкам, в магазин потом играл с завидным постоянством, а слова «большое состоит из малого» при случае повторял.
Думаю, для нас с вами подобных проявлений было бы достаточно, чтобы предположить в нашем ребенке будущего экономиста и сделать сознательные попытки в направлении того, чтобы наше предположение подтвердить или опровергнуть.
Позже, когда мальчик учился в старших классах, его родители вместе с ним пришли к нам в гости. Мальчик прошел по квартире и вынул из розеток все зарядные устройства. На наш изумленный вопрос, зачем он это делает, парнишка ответил, что, даже не подключенные к телефонам и компьютерам, минимум электроэнергии зарядные устройства все-таки потребляют. К сожалению, в этот момент со стороны его родных была отпущена шутливая реплика о крохоборстве, такая неудачная шутка. Мы же постарались неловкость сгладить и одобрить поступок нашего гостя.
Мне кажется, этот пример вполне указывает на то, что некая специфика мышления у данного мальчика присутствовала. Помню, я подумала тогда, что он еще молод, и что ему пока не поздно сделать шаг в сторону экономики. И тут, как мы понимаем, дело не в достижениях, а в том, что заниматься «своим делом» — всегда счастье для человека.
Кажется, с этими примерами нам стало понятней, как направлять свое собственное внимание, если ребенок вдруг проявляет себя с неожиданной стороны. То, что представляется опасным на первый взгляд, может быть совершенно безобидным, а какая-то нелепость оказаться знаком серьезного увлечения. Нам всем нужно более внимательно относиться к тому, что интересует наших детей.
К сожалению, мы порой настолько расплывчато настроены сами, что не вполне отдаем себе отчет о примере, который показываем нашим детям, и не всегда способны без запинки наши ценности назвать. Если мы не рассказали сами себе честно, кто мы такие, что считаем в этой жизни важным и чего от нее хотим, жизнь может преподнести нам сюрприз в качестве неожиданного выбора наших детей.
Следующий пример скорее подошел бы к предыдущей главе, где мы говорили о способностях и талантах. Впрочем, все это очень близко — особенности, странности и предпочтения. Но если бы в этой истории речь шла о ребенке приемном, скорее всего, мы снова услышали бы что-то о генах и «дурной» крови. Только оснований под этим опять никаких бы не оказалось.
У ребенка, о котором я хочу рассказать, наблюдалась некоторая склонность к замкнутости. Мальчик мог часами играть один, при этом игры у него были разнообразными: он то рисовал, то строил, то что-то лепил, и все это выходило у него особенным, не по возрасту мастерским. Родители мальчика пребывали в трепетном восторге перед своим ребенком, они, казалось, даже дышать боялись, когда он часами творил. Я же испытывала тревогу, наблюдая за этим.
Мне казалось, что ребенка нужно отрывать от его занятий, не давать ему подолгу оставаться один на один с миром, который он создает. В те годы я еще не могла обосновать своей тревоги, но она не оставляла меня. Мальчик в ту пору довольно охотно отвлекался, когда я звала его попрыгать и побегать. Однако родители мальчика моей тревоги не разделяли, и просили, чтобы я ребенка от его занятий не отвлекала. Мальчик начал учиться, и буквально сразу же стало видно, что ни на чем, приходящем «извне», он сосредоточиться не может. Его потрясающая работоспособность, когда он сам определял для себя, что ему делать, не отвлекаясь при этом на общение с другими людьми, не учитывая ничьих пожеланий и никаких правил, буквально рассыпалась в песок, как только появилась необходимость общаться и правила соблюдать. Попытки перевести ребенка на домашнее обучение тоже ничего не дали, мальчик по-прежнему не желал заниматься ничем, кроме того, что ему нравилось. А поскольку родители, обмирая от таланта сына, шли во всем у него на поводу и тем самым свой родительский авторитет утратили, то и тут ничего сделать они не смогли.
Еще через некоторое время с той же погруженностью в себя мальчик стал уходить из дома и пропадать надолго. При этом поначалу он ни к каким компаниям не примыкал, и продолжал оставаться сосредоточенным на своем внутреннем мире. Такое нежелательное для нас общение с «самостоятельными» подростками могло бы на первых этапах этих гуляний вне дома сослужить хорошую службу, включив ребенка во что-то внешнее. Конечно, тогда потребовались бы немедленные и мощные реакции родителей, но шанс, что ребенок к тому моменту очнется, все же оставался. Однако тогда этого не произошло, а когда случилось, родители оказались бессильны. Эта история хорошо не кончилась. Мы можем возразить, что с ребенком было «что-то не так», что родителям следовало обратиться к врачу.
Обращались к врачам родители позже. Но время было упущено. Я же предполагаю, что если бы такому ребенку не давали в раннем детстве так глубоко погружаться в свой вымышленный мир, в котором он столь талантливо творил, история могла бы иметь более жизненный финал. Если бы родители мальчика отвлекали, пусть даже в ущерб творчеству, на другие важные, уравновешивающие, более приземленные аспекты жизни, и, конечно, если бы не роняли родительского авторитета, возможно, все сложилось бы иначе. Пусть не блестяще в социальном плане, но хотя бы адекватно.
Доказать этого, к сожалению, невозможно. Но похожие по разной степени трагичности случаи в моем окружении были, и там, где природный родительский инстинкт оказывался достаточно сильным, родители искусственно отрывали ребенка от погружения в себя и «переводили стрелки» его внимания на внешний мир. Во всех случаях такого контроля со стороны родителей, не склонных перед талантом падать ниц, ребенок выигрывал хотя бы в плане социальной адаптации. Что, согласитесь, немало.
Поэтому в определенных случаях, подходя к вопросу чисто интуитивно, я предпочла бы встать на пути такого таланта, который уводит ребенка из реальности, как бы оригинален и силен ни был этот талант.
Нам всем необходимо осознавать, что наш образ жизни влияет на наших детей, и что только большое дарование будет выпирать, маленькие же склонны прятаться. Но их некрупность не означает, что они не вырастут и не станут весомыми, если им правильно помочь. И самое главное — уже сказанное: не должно быть перекосов в развитии, если мы хотим, чтобы наши дети могли не только реализовывать свои способности на земле, но еще и крепко, обеими ногами на ней стоять. Нам надо постараться расширять кругозор нашего ребенка тем настойчивей, чем более «выпирает» его особенность, не забывая эту особенность подчеркивать в позитивных тонах.
Как бы ни казалась нам заманчивой «звездная» судьба нашего талантливого или очень способного ребенка, хорошо бы нам не приносить его в жертву своим амбициям, а вместо этого обуздать свое тщеславие и постараться вырастить здорового и устойчивого человека, который непременно найдет способ, не надрывая себя, свой талант реализовать. «Одна из грубейших ошибок — считать, что педагогика является наукой о ребенке, а не о человеке», — говорил выдающийся польский педагог, писатель, врач и общественный деятель Я. Корчак. И это тот самый случай, когда мне кажется правильным поработать с педагогом, воспитателем и родителем, то есть, с самим собой. Сначала устойчивость и морально-нравственные ценности, а потом уже все остальное.
Но ведь бывает и наоборот. Ребенок ничего не умеет и ничему не хочет учиться. Что же тогда?
ИСТОЧНИК
Статья Анны Ильиничны Гайкаловой – педагога, психолога, практического психофизиолога, автора курса семинаров «Целый-невредимый».
Однако все в ваших руках, а потому не забудьте заглянуть на сайт “Найди свой путь к здоровью”
Наши страницы иллюстрируются волшебницей и сказочницей Натальей Арчаковской.
Записаться на консультацию можно по Whatsapp или Facebook Messenger.
Краткое описание: Парень вообще в сторону матери не смотрит. В ответ на ее слова он нажимает на пульт и увеличивает звук. Мама резко поворачивается и выходит из комнаты, хлопнув дверью. Что делать?
Краткое описание: Мы должны обеспечить ребенка тем, что ему необходимо для правильно развития. В плане секса это нравственность и чистота наших реакций на малейшие проявления этого деликатного вопроса жизни.
Краткое описание: Рассмотрим примеры нескольких непохожих детей из многодетных семей, их поведение, реакций и то, как вели себя родители в каждом случае.
Краткое описание: Для того, чтобы наш ребенок вырос жизнеспособным и мог реализовывать свой талант зрело, нам нужно, прежде всего, озаботиться тем, чтобы сформировать в нем гармоничного человека.